IV. Лев Исавр и Константин Копроним

У церковных историков к императору Константину V (741-775) “пристало прозвище Копроним (Κ

“Константина некоторые историки превозносят до небес”

Известно, что Константин устраивал оргии, пародировавшие православное богослужение

В своих богословских взглядах Константин “был строгим пуританином почти протестантского образца, отрицавшим не только иконы и мощи, но и почитание Богородицы и святых”

“Константину в самом начале царствования пришлось пережить испытание, которое показало, что его политика - ненадежная база для власти. Его зять, женатый на его сестре Анне, армянин Артавазд, главнокомандующий на территории Армении против арабов, воспользовался отъездом Константина на восточный фронт. Опираясь на иконопочитателей, Артавазд решил явиться в Константинополь и захватить власть. Ему это удалось. Он объявил о смерти Константина. В этом случае он был бы законным преемником. Артавазд объявил иконопочитание. Трусливый патриарх Анастасий признал Артавазда, признал иконы и объявил всенародно, что Константин был еретиком, который "бесстыдно отрицал даже Божество Иисуса Христа". Целый год (742-743 гг.) длилось двоевластие. Наконец, Константин пришел с войсками в Константинополь, низверг Артавазда и ослепил его вместе с его сыном. Вероломный патриарх Анастасий был подвергнут осмеянию, но оставлен на кафедре за новое раскаяние и готовность служить иконоборчеству.

Эта катастрофа была для Константина предостережением - не торопиться с истязанием религиозной совести своих подданных. И действительно, целых 11 лет не слышно было о новых переменах по вопросу об иконах. Но после передышки и тайной подготовки Константин надумал двинуть дело путем придания иконоборчеству авторитета канонического Соборного освящения. За эти годы происходили перемещения и подбор на епископские кафедры и другие церковные посты нужных лиц. Когда все было подготовлено, Константин распорядился провести по всем городам silentia, то есть совещания посвященных в заговор духовных и мирян, и уже после этого вся иерархия открыто была созвана на Собор в столицу. Это знаменитый Иконоборческий Собор 754 года (некоторые исследователи указывают 753 год).

Насколько упорно император Константин был сосредоточен на созыве этого Собора видно из того, что он буквально бросил на произвол судьбы Италию, которую пядь за пядью захватывали лангобарды. Риму грозила оккупация. Папа Стефан II умолял Константина исполнить обещание и послать в Италию войска и искусных генералов, чтобы остановить наступление короля Астольфа. Но Константин отказал, всецело занятый своим иконоборческим безумием”

Тогда папа Стефан II обратился за помощью к Пипину Короткому, незадолго до этого ставшему – с санкции папы Римского - королем франков. Пипин дважды (в 754 и 756 гг.) нанес поражение лангобардам и в итоге принудил лангобардского короля оставить захваченные им города Римской области и земли Равеннского экзархата, ранее принадлежавшие Византии. Эти земли Пипин “подарил” папе и признал его светскую власть над ними. Так возникло папское государство (патримоний святого Петра), которое, “опираясь на фальсифицированный в папской канцелярии… документ, так называемый Константинов дар, положило начало светской власти папства, сыгравшей столь великую роль в политической и духовной истории средневекового Запада”

Как подчеркивал А.В. Карташев, “еретическое безумие византийских царей само гнало от себя прочь Римскую Церковь”

Непосредственно перед Иконоборческим Собором император Константин написал трактат, в котором изложил идеологию иконоборчества. (Ни трактат императора, ни Деяния Собора до нас не дошли, так как были уничтожены. Однако мы знаем и содержание трактата, который широко цитируется святым Патриархом Никифором в полемическом против него сочинении, и вероисповедание Иконоборческого Собора, которое целиком вошло в полемическую часть Деяний Седьмого Вселенского Собора.) Трактат Константина написан в очень резкой форме и выражает крайнюю позицию иконоборчества, отвергая также и почитание Божией Матери и святых

Собору был отведен дворец Иериа на азиатском берегу Босфора, между Хрисополем (ныне Ускюдар, Турция) и Халкидоном (на месте совр. города Кадыкёй, Турция). “Замышлялся он, как Вселенский. Но ни Рим, ни Александрия, ни Антиохия, ни Иерусалим на нем не были представлены”

С точки зрения прот. А. Шмемана, “на этом Соборе, как всегда, восторжествовало деятельное меньшинство - то есть убежденные противники икон. А большинство, не подготовленное к богословской защите, никогда не “продумавшее” иконопочитание, пассивно приняло “генеральную линию””

А.В. Карташев полагал, что “полугодовая длительность Собора косвенно свидетельствует о скрытой борьбе мнений за кулисами этого Собора”

Для подтверждения своих доводов иконоборцы прибегали к фальсификации исторических документов и доказательств. “Когда впоследствии на VII Вселенском Соборе (787 год) допрашивали иерархов - участников Иконоборческого Собора, как их могли убедить в якобы отеческом отвержении икон, то обнаружилась нижеследующая фальшь.

На вопрос "Читаны ли были на этом лжеСоборе подлинные книги?" Григорий Неокесарийский и Феодосий Аморийский отвечали: "Нет, вот Бог! там и не видывали книг, а нас обманывали карточками" (μ

Бывшие участники Иконоборческого Собора говорили потом на VII Вселенском Соборе: "Если бы мы услышали, как отец говорит: здесь и там изобрази в храме картины Ветхого и Нового Завета, - то мы не были бы до такой степени одурачены, чтобы поверить. Ведь они вместо "изобрази здесь и там" подставили "выбели

Святому Феодоту Анкирскому (V век) иконоборцы приписывали текст иконоборческого содержания, которого он на самом деле не писал, в чем они и были уличены Отцами Седьмого Собора.

“Кроме прямых подделок вообще, отрывочные фразы, вырванные из контекста, легко воспринимались в тенденциозном толковании иконоборцев. Это места из отцов против языческих идолов, места, требующие почитания святых путем деятельного подражания им, то есть места, икон вовсе не касающиеся…”

Уже после Иконоборческого Собора 754 года иконоборцы стали прятать все тексты, относящиеся к Нерукотворному Образу Спасителя, о чем мы узнаем из Деяний Седьмого Вселенского Собора. В его Пятом деянии говорится о книгах, спрятанных иконоборцами и принесенных на этот Собор

27 августа на ипподроме был провозглашен орос Иконоборческого Собора и анафема главным защитникам икон: святому Герману Константинопольскому, “почитателю дерева”, Мансуру, то есть преподобному Иоанну Дамаскину, “мыслящему по-сарацински, злоумышляющему против империи, учителю нечестия, превратно толковавшему Божественное Писание”, и святому Георгию Кипрскому. “A императора Константина отцы Собора величали 13-м апостолом и возглашали: "Днесь спасение миру бысть, ибо ты, царь, искупил нас от идолов!"”

"Итак, будучи твердо наставлены из богодухновенных Писаний и отцов, а также утвердив свои ноги на камне божественного служения духом , все мы, облеченные саном священства, во имя Святой Троицы пришли к одному убеждению и единогласно определяем, что всякая икона , сделанная из какого угодно вещества, a равно и писанная красками при помощи нечестивого искусства живописцев, должна быть извергаема из христианских церквей. Она чужда им и заслуживает презрения.

Никакой человек да не дерзает заниматься таким нечестивым и неблагоприличным делом. Если же кто-нибудь с этого времени дерзнет устроить икону или поклоняться ей или поставить ее в церкви или в собственном доме или же скрывать ее, таковой, если это будет епископ или пресвитер или диакон то да будет низложен, a если монах или мирянин, то да будет предан анафеме и да будет виновен и пред царскими законами , так как он противник Божиих предписаний и враг отеческих догматов

За этим следует оговорка: "Чтобы никто из предстоятелей Церквей не дерзал под предлогом устранения икон налагать свои руки на посвященные Богу вещи (сосуды, одежды, завесы), на которых есть иконные изображения (ε

Говоря об определении Иконоборческого Собора, важно отметить и то, что лица, виновные в иконопочитании, подлежат императорским законам, т.е. светской власти.

После Собора император Константин посчитал, что его руки развязаны для насильственного проведения в жизнь его определений. “Преследования православных разразились с такой силой и жестокостью, что их приравнивают к гонениям Диоклетиана”

С неумолимой жестокостью стало проводиться гонение на иконы. Иконы разбивались, сжигались и подвергались всяческим поруганиям. Фрески в церквах замазывались и на их месте изображались сюжеты “светского” содержания: охотничьи и жанровые сценки и орнаменты. “Вся красота исчезла из храмов”, - пишет один современник

“В разных общественных зданиях и дворцах священные изображения закрашивались, а, по житию святого Стефана Нового, "сатанинские изображения всадников, охоты, театральных сцен, конских бегов оставались в почете и сохранялись"”

Уничтожались не только иконы, но и “книги, украшенные иконными миниатюрами. По каталогу Софийской библиотеки, оказались две такие книги сожженными. Иллюстрированные жития всех святых мучеников оказались с вырезанными листами. В других книгах вырезались листы со свидетельствами об иконах. Эти искалеченные иконоборцами экземпляры и теперь фигурируют пред нами на византологических выставках. Многое истреблялось целиком. В Ефесском округе, например, в городе Фокии было сожжено более 30 книг”

Государственные чиновники посылались в самые отдаленные провинции, чтобы разыскивать и уничтожать произведения церковного искусства

Изображения Христа, Богородицы и святых исчезли даже с византийских монет и печатей. Теперь на монетах изображали обычно только крест и императорскую фамилию

Иконоборческий Собор 754 года не отказался от почитания Богородицы и святых и даже предал анафеме не почитающих их. “Ничего прямо не говорит Собор и о почитании мощей святых”

Одновременно “шло и преследование мощей”

Как писал прот. А. Шмеман, “среди мучеников этого периода мы почти не видим епископов, белого духовенства и мирян. Многие не отказывались от тайного хранения и почитания икон, но своих убеждений открыто не высказывали. Так святой Тарасий Константинопольский, будущий герой Седьмого Вселенского Собора, на котором был провозглашен догмат иконопочитания, сделал при Копрониме блестящую государственную карьеру”

Император объявил самое звание монахов (которых он называл “идолопоклонниками” и “мраколюбцами”) “неблагонадежным политически и подверг их остракизму, запретив знакомство с ними. И лакействующие публично гнали, поносили монахов и кидали в них камнями. Так что в Константинополе "и следа монашеской одежды нельзя было увидеть: все скрылись с глаз". Строптивые попадали под суд и оказывались мучениками”

Инокам разбивали голову, положив ее на икону, топили, зашив в мешках, иконописцам жгли руки... Иноков насильственно зачисляли в войско, заставляли облачаться в светское платье, вступать в брак; “не желающих жениться подвергали жестоким истязаниям и казнили”

Как отмечал прот. А. Шмеман, первохристианским духом озарены жития святых Стефана Нового или Андрея Каливита, пострадавших в это время

Монах Андрей Каливит, назвавший Константина новым Валентом и Юлианом, был засечен бичами на ипподроме (762 год). Игумен Иоанн, отказавшийся топтать икону Богоматери, был просто казнен.

В житии прмч. Андрея Критского († 767) рассказывается о том, что святой Андрей, узнав о насилиях Копронима, прибыл в Константинополь и здесь всенародно, в храме, обличил императора-еретика в гонении на истинную веру. В оправдание император сказал, что безумно воздавать честь дереву и краскам. На это преп. Андрей ответил, что тот, кто страдает за святые иконы, страдает за Христа, а кто оскорбляет икону, на которой изображен Христос, оскорбляет Самого Христа. Разъяренный иконоборец приказал немилосердно истязать святого Андрея… Тело убиенного мученика было ввергнуто в ров с трупами преступников и лежало там более 12 недель. Но затем по повелению Божию туда стали приходить из различных стран одержимые нечистыми духами. Они вынули из рва тело святого Андрея и положили его на священном месте, и тотчас же, как достойную мзду за сие, получили исцеление. Молитвами святого при гробе его многие болящие получали исцеления. “Постнически преподвизался на горе, умная врагов ополчения всеоружием Креста погубил еси, всеблаженне, паки же ко страдальчеству мужески облеклся еси, убив Копронима мечем веры; и обоих ради венчался еси от Бога, преподобномучениче Андрее приснопамятне” (тропарь). “Мужества тезоименитому благодарение, яко благочестия тайноглагольнику, похвальная воззовем от любве тебе, богоблаженне, но, яко имея дерзновение ко Господу, от всяких лютых ны спаси, да поем: радуйся, отче приснопамятне” (кондак).

Много пострадала за почитание святых икон преп. Анфиса игумения. Преп. Анфиса жила в Мантинее Пафлагонской (Малая Азия). Как повествует ее житие, святая Анфиса, рано оставив мир, начала подвизалась в горах в полном уединении. Приняв монашеский постриг от иеромонаха Сисиния, она стала игуменией в обители, где собрались 90 сестер. Копроним принуждал святую отречься от почитания святых икон. За неисполнение повеления императора преп. Анфиса была подвергнута истязаниям. На пытке присутствовала супруга императора, которой святая предсказала рождение мальчика и девочки. Когда пророчество мученицы исполнилось, ее отпустили в свою обитель, где она скончалась в глубокой старости.

“Особо глубокое впечатление произвели казни святого Стефана Нового и его учеников. Именно они заставили сравнить времена Копронима с временем Диоклетиана”

Святой Стефан родился в Константинополе, в семье благочестивых родителей. Еще в отрочестве он вступил в иночество и подвизался на горе святого Авксентия вблизи Константинополя, на азиатском берегу Босфора, в десяти милях от Халкидона. Преп. Стефан прославился благочестивой жизнью и благотворительностью. “Напрасно пытались иконоборцы сломить его стойкость. Он был скалой для всего Константинопольского монашества. Советовал монахам не поддаваться на провокацию, скрываться и пассивно сопротивляться. Он рекомендовал в качестве главного средства спасения и эмиграцию : 1) на окраины, на северный берег Эвксинского Понта, в Крым, в Херсонес, на Кавказское побережье, 2) во владения арабов, начиная с восточных берегов Средиземного моря (Кипр, Ликия), и в патриархаты Антиохийский и Александрийский, где не было гонений, 3) в Рим и Италию. И монашество массовым образом эмигрировало по его совету.

Стефан не подписал иконоборческих постановлений и был за это вытащен насильно из своего затвора (из пещеры) и заперт с другими монахами на шесть суток без пищи. Но был выпущен, ибо император отвлекся войной с болгарами. За это время патриций Каллист подготовил в угоду императору двух лжесвидетелей. За подкуп один доносил об анафеме Стефана против императора, другой - о преступной связи Стефана с его духовной дочерью. Лжесвидетельства не удались. Придумали заменить их провокацией. Так как император запретил новые пострижения в монашество, то с ведома императора молодой чиновник двора Георгий, придя к Стефану, прикинулся жаждущим монашества по каким-то исключительным мотивам. И был пострижен.

Через три дня Георгий бежал к императору, и тот поднял дело с демагогическим шумом. Сам перед толпой держал речь против монахов, которые-де похищают у императора любимых слуг и т.д. Возбудив часть толпы, император назначил публичную кощунственную церемонию "расстрижения" Георгия. Монашеская одежда снималась с Георгия и бросалась черни для разрывания в клочки. A Георгий, одеваемый в офицерский наряд и получая шпагу, кричал: "Вот сегодня, владыко, я одеваюсь во свет!" - "σ

Подняв толпу против монахов, император послал вооруженный отряд арестовать Стефана. Монастырь и храм были сожжены, ученики Стефана разогнаны, а сам он был истязательски бит. 17 дней его продержали в одном монастыре в Хрисополе. Сюда император послал главарей ереси Феодосия Ефесского, Константина Наколийского, Сисиния Писидийского и Василия Трикокава убеждать Стефана. Но тот отвечал им словами пророка Илии к царю Ахаву. Житие рассказывает, что приведенный к самому императору Стефан вынул из своего клобука монету и спросил: "Какого наказания достоин буду я, если эту монету с изображением императора брошу на землю и стану топтать? Отсюда ты можешь видеть, какого наказания заслуживают те, кто Христа и Его Святую Матерь оскорбляют на иконах". При этом Стефан бросил монету и топтал ее. Стефан был сослан на один из островов Пропонтиды. Здесь около него собралось много монахов и чтителей икон. Через два года Стефана в цепях привезли в столицу и бросили в тюрьму претории, где оказались сидящими 342 монаха из разных мест, страдающих за иконы. У многих были урезаны носы и уши, у других выколоты глаза и отсечены руки, у иных были сожжены бороды и лица. Их тюрьма обратилась в монастырь: они молились, пели, привлекая тем народ и проповедуя иконопочитание. Стефан обратил в православие даже двух императорских посланцев. После этого его участь была решена. Стефан отдан был на растерзание специально взвинченной толпе. 28 ноября 767 года явились в тюрьму солдаты, схватили святого Стефана, привязали веревку к ноге и потащили его по улицам, подвергая избиению и побиению камнями. Даже школьники освобождены были от уроков и выпущены на улицу, чтобы бросать камни в какого-то преступника. Тело таким образом убитого мученика было брошено в общий ров, куда кидались трупы казненных преступников, без погребения…”

“Постнически преподвизался на горе, умная врагов ополчения всеоружием Креста погубил еси, всеблаженне, паки же ко страдальчеству мужески вооружился еси, убив Копронима мечем веры; и обоих ради венчался еси от Бога, преподобномучениче Стефане приснопамятне” (тропарь). “Из неплодна, преподобне, корене возрасте ветвь, первострадальцу тезоимените, монахов наставник велик, отче, явился еси и, ярости не убоявся царя, не хотяща Христов чествовати образ: сего ради скончався, мученический венец приял еси, Стефане” (кондак).

“Обвинительный акт Стефана умалчивал об иконах и мотивировал казнь тем, что "он многих обольщает, научая презирать

Константин Копроним попытался осмеять монашество, “унизить перед народом и вырвать у массы благоговение и уважение к аскезе. Придумано было кощунственное издевательство. Хронист Феофан сообщает о Копрониме: "21 августа (766 года) обесчестил монашеский образ, приказал каждому авве на ипподроме держать за руку женщину (Никифор - "водить под руку монахиню") и проходить таким образом по ипподрому, подвергаясь оплеванию и поруганиям от всего народа". После этого проведены были закрытие и конфискация монастырей в Константинополе в 768 году. Вот что более подробно сообщает летописец: "Монастыри обратили в казармы для единомысленных с ним воинов . Обитель Далмата, первейшую среди монастырей Византии, отдал для жилья солдатам. A так называемую Каллистратову и обитель Дия и Максимина и другие священные дома монашествующих и женские обители разрушил до основания. Тех же, кто принял монашество, из числа занимавших видные места в войске, или в управлении, и особенно приближенных к нему, подверг смертной казни. Неистовым усердием в издевательствах над монашествующими отличился правитель Фракийской провинции Михаил Лахондракон (прозванный просто "Драконом"). Лахондракон, подражая своему учителю (то есть императору), всех монахов и монахинь, бывших во Фракийской феме, собрал в Ефес и, выйдя на равнину, называемую Τ

В тот день многие стали мучениками, а многие, изменив прежнему обету, погубили души. Этих "Дракон" приблизил к себе". После этого монастыри были отобраны со всеми сосудами, книгами, землями, живым и мертвым инвентарем. Все это продано с молотка, и деньги, как дар, поднесены императору.

Монахов секли, калечили, убивали. В 765 году при сжигании монастыря Пелекиты Лахондракон загнал 38 человек из братии в развалины древних терм и там живыми засыпал землей. Во всей Фракийской провинции не сыскать было ни одной монашеской фигуры. Император был в восторге, благодарил Лахондракона и ставил в пример другим. Получив рапорт о подвигах Михаила Лахондракона и вырученные им деньги, Константин издал милостивый рескрипт: "Я обрел в тебе мужа по сердцу моему, исполняющего все желания мои".

После этого нашлись, конечно, и подражатели Лахондракону”

“Епископат, - писал А.В. Карташев, - шел за кесарем в вопросе и об иконах, и особенно в "сокращении" очень независимого монашества. Но "работа меча" была так груба и шла настолько дальше убеждений иерархии, не отвергавшей в принципе монашества, что реакция должна была проявиться. "Сокрушался" сам патриарх Константин, ставленник императора. Константин Копроним придумал для Константинополя и его окрестностей "вселенскую клятву, κ

На площади перед крестом, Евангелием и святой Евхаристией все должны были поклясться, что никто из подданных василевса не будет поклоняться иконам. Неизвестно, проводилась ли на деле такая присяга и вне столицы. Но патриарху Константину пришлось принять личное участие в этом грубом обряде с особым унизительным обещанием с его патриаршей стороны. Это привело патриарха Константина в состояние духовного надлома и

Патриарх из варваров без жалости доканчивал истребление икон и даже мозаик в патриарших палатах. Император Константин продолжал неистовствовать. Сосланного патриарха Константина вновь вызвал 6 октября 767 года в Константинополь. Вот что рассказывает летописец: "И истязал его тиран Константин так, что он не мог ходить. Император приказал его нести на носилках и посадить на солею великой церкви, а один из секретарей был тут, держа в руке свиток с обвинениями против бывшего патриарха. По приказу царя хартия прочитывалась собранному народу, и после каждого пункта секретарь бил патриарха Константина по лицу, в то время как новый патриарх Никита сидел на кафедре и смотрел. Потом Никита руками других епископов снял с осуждаемого омофор, анафематствовал патриарха Константина, обозвал его "мракозрачным" и указал вытолкать его из церкви задом наперед. На другой день несчастного ждали поругания на ипподроме. Напрасно на вопрос царя "Что ты скажешь о вере нашей и Собора, который мы собрали?" несчастный сокрушившийся патриарх Константин сказал: "Хорошо и веруешь, и Собор собрал". На это с жестокостью император заявил: "Вот это мы и хотели услышать из твоих скверных уст. A теперь ступай во мрак и к анафеме". После этого бывший патриарх был обезглавлен на обычном месте казней, на "собачьей площадке - κ

Итак, иноки преследовались, монастыри отбирались и обращались в казармы и арсеналы. Секуляризация монастырской земельной собственности была, по-видимому, довольно частой и значительной

“Монашеская греческая эмиграция была огромна, - писал А.В. Карташев. -

Среди эмигрировавших монахов было много иконописцев. По словам Н.П. Кондакова, “множество монахов основали на громадном пространстве в Южной Италии, а также в Малой Азии и в Каппадокии пещерные обители и скиты, расписанные греческими иконописными мастерскими”

Что касается восточных патриархов, проживавших

Так, в 764 году Косьма, епископ Сирийского города Епифании Апамейской, обвинялся пред Антиохийским патриархом Феодором в том, что он захватил церковную собственность в виде священных сосудов в свою пользу. Косьма не отдавал сосуды под предлогом отрицания икон, на них изображенных. Но патриарх Феодор, стремясь к пресечению в корне этой "заграничной" ереси, сговорился со своим тезоименником патриархом Иерусалимским Феодором и Александрийским Косьмой. Все они трое в один день - 13 мая 764 года - на литургии в Пятидесятницу по прочтении Евангелия по одной согласованной формуле анафематствовали Косьму Епифанийского. Выступление это делалось явно в противовес Иконоборческому Собору Константина Копронима.

Патриархи были настороже против ереси и в свои послания - синодики по случаю своего вступления на кафедры вставляли особые пункты в защиту икон. Этим и объясняется чтение впоследствии на VII Вселенском Соборе синодики Феодора Иерусалимского.

По-видимому, эта синодика была затем в особых целях защиты икон дополнена доводами в пользу их почитания и рассылалась тремя восточными патриархами солидарно по другим автокефальным Церквам. Так 12 августа 767 года она была получена в Риме, как свидетельство согласия патриархов с Римской Церковью в вопросе об иконах. Занимавший в этот момент папскую кафедру антипапа Константин II (767-768 гг.) переслал синодику к франкскому королю Пипину, "чтобы знали в Галлии о ревности, проявляемой на Востоке в пользу икон"”

Отвержение иконоборчества на Западе во время Константина Копронима было вызвано, как писал А.В. Карташев, “отношениями василевса с франкским королем Пипином. Константин требовал у Пипина возвращения ему потерянных им (по иконоборческому безумию) владений в Южной Италии, сознательно отданных Пипином папе. Византийские послы давали Пипину какие-то "ложные обещания".

Пипин собрал особое совещание своих ноблей и епископов (Concilium Mixtum) и от лица совещания была заявлена верность папе. A по поводу вопроса об иконах, тоже поставленного послами василевса, Пипин не хотел даже и разговаривать без легатов папы. За ними послали. Когда легаты прибыли, - это было на Пасху 767 года, - Пипин отмечал Пасху в предместьях Парижа, на королевской даче в Gentiliacum (Жантийи - Gentilly)… На Соборе были споры "de sanctorum imaginibus et de

По-видимому, на обвинение греков легатами в еретичестве иконоборчества греки упрекали латинян в свою очередь в ереси filioque. Хронологически это самый ранний прецедент существующего и до сего дня спора о filioque. Собор высказался за иконы, и это очень обрадовало папу Павла. Полученное около этого времени послание восточных патриархов об иконах, может быть, свидетельствует о том, что папы и Пипин запасли контрмину для византийцев в этом протесте их греческих собратьев”

Вообще же, как говорит А.Л. Дворкин, папы Римские “все более укрепляли свои связи со своими новыми покровителями франками, а те во всем поддерживали пап”

По выводу А.А. Васильева, иконоборческая политика императоров Льва и Константина, “как бы она ни была искренна с их стороны, вызвала в империи на протяжении более ста лет тяжелую внутреннюю смуту, нарушившую нормальную жизнь государства и безусловно его ослабившую. То же иконоборческое движение, уже в его первый период, т.е. в V

В заключение приведем слова Л.А. Успенского: “Та катастрофа, которую представляло собой иконоборчество, потребовала величайшего усилия и величайшего напряжения всех сил Церкви, крови мучеников и исповедников, духовного опыта и мудрости Отцов-апологетов, непоколебимой веры церковного народа, твердости и мужества епископов, оставшихся верными Православию. Это было действительно подвигом всей Церкви в целом. Ибо дело шло не о назидательной или декоративной роли искусства, не о некоей богословской “надстройке”, не о споре об обряде или простом христианском обычае. Дело шло об истинном исповедании Боговоплощения”

Глава XLI Константин, Лициний, Крисп, Константин , Лициниан, Мартиниан, Констанций , Констант, Делмаций, Анибалиан, Магненций, Ветранион Когда все эти лица похитила смерть, все права и власть перешли к Константину и Лицинию. (2) Константин, сын императора Констанция и