Московская сретенская духовная семинария. Какие проблемы семинарской жизни вы можете отметить

И в Соборе новомучеников и исповедников Церкви Русской

При достижении совершеннолетия в году Степан был зачислен в послушником в пустыни.

В марте года был рукоположен во диакона ко храму великомученика Никиты села Аркино Комаричского района. 23 марта года рукоположен во священника еп. Брянским Матфием (Храмцевым) к Благовещенскому храму села Крапивна Навлинского района Брянского округа.

2 июня года был переведен в храм Макария Великого села Холмецкий хутор Брасовского района.

Племянница отца Стефана, Пелагея Егоровна Митина, пишет о нем:

«По характеру он был очень строгий. Мы, дети, все его очень любили, уважали и побаивались. Он никогда детей не ругал. Мы могли забраться на печку, играть, шуметь, мы трезвонили в колокола, у нас были свои небольшие колокольчики, пели духовные канты, и он нам в этом не мешал. Отец Стефан всегда ходил в подряснике. Было у него и свое хозяйство. Он ходил косить траву для скота, рубил дрова. У него прислуги не было, и всю работу делал сам. Умел пилить, строгать, ложки делать...

В доме дедушки в Тростной не было принято говорить лишних слов. Сам дедушка тоже был очень строгий. Я была одна у мамы. А у умершего третьего брата было шесть детей, и их всех дедушка взял на воспитание. Нас всех детей в итоге было семеро. За столом в Тростной мы сидели без всякого шума. Дедушка, бывало, садится за стол, и только он кашлянет, а мы уже знали, что должна быть полная тишина... По характеру он был очень сдержанный и немногословный... знал хорошо нотную грамоту, перекладывал на ноты церковные песнопения..."

Жил отец Стефан сначала не очень бедно, еда была самая обычная, деревенская, каша, картошка, молоко, яички, сало. После коллективизации - отобрали корову, стали жить беднее, а в гонения жили и вовсе одним подаянием. Но во все времена матушка кормила всех нищих, отец Стефан говорил, чтобы никому не отказывала.

Отец Стефан, если к нему приходили причастить или пособоровать больного, никому не отказывал, даже тогда, когда начались гонения. Однажды его пригласили в Брасово для беседы, он тогда пришел поздно вечером в Тростную, потому что ему идти было ближе, чем в Хутор Холмецкий. Отца Стефана тогда продержали в Брасово целый день, а идти ему было далеко до дома, и он зашел к отцу. Мы, дети, уже легли спать. Отец Стефан пришел весь мокрый... Дедушка растопил железную печку, было уже холодно. Шел дождь со снегом, за окном был октябрь месяц. Начали сушить батюшкину одежду и обувь. То, что мы, дети, могли лежа услышать, что отец Стефан сказал деду, как ему предложили отречься от своей веры. «Вы крестьянский сын, - говорили ему, - мы вам предложим любую работу, нам нужны образованные люди». А он им отвечал: «Не могу я этого сделать». Его спросили: «вы служили в царской армии, вам предлагали там остаться?» Он ответил: «Это не мое призвание. Я вернулся в монастырь». Его спросили: «А вы знаете, что с вами будет в будущем, и вы с этим согласны?» Тогда он сказал: «Да, я свой Крест буду нести до конца».

Семья отца Стефана жила в приходской сторожке. Хозяйства не было, держали только корову, но из-за нее наложили непосильный налог на сдачу молока, а через некоторое время корову забрали.

В ноябре года стало известно, что с храма, в котором служил о. Стефан, собираются снять колокола. Его вызвали в правление колхоза, где объявили постановление правительства о снятии колоколов с храмов. Предложили дать подписку об ответственности за возможные волнения в церковном приходе. Отец Стефан ответил, что лучше ему быть арестованным, чем призывать прихожан снять колокола по приказу власти. На требование отдать ключи от храма он сказал, что ключи не у него, а у председателя ревизионной комиссии, который вскоре пришел в храм, но отдать ключи отказался. Тогда представители власти взломали замок в храме и вывезли колокола.

В году была засуха, прихожане не раз просили отца Стефана совершить молебен о ниспослании дождя. Затем они просили совершить молебен на полях. Согласно давнему местному обычаю, чтимому в округе со времени постройки храма в селе Холмецкий хутор, летом совершался крестный ход с Тихвинской иконой Божией Матери для избавления от стихийных бедствий, падежа скота и неурожая, с обязательным хождением по домам прихожан. Отец Стефан предложил председателю церковного совета храма сходить в сельский совет и добиться разрешения на проведение молебна. Председатель сельсовета сначала согласился, но на следующий день отменил свое распоряжение, и молебен провести не удалось.

2б августа года священник Стефан был арестован по обвинению в антисоветской агитации и заключен в тюрьму города Брянск . Через три месяца допросов обвиняемый отец Стефан Грачев был освобожден за недоказанностью обвинения. По воспоминаниям его племянницы, Пелагии Егоровны, в тюрьме священника принуждали отречься от веры, но он ответил, что будет нести свой Крест до конца. Родные предлагали ему оставить приход и уехать к брату Егору в Брянск, но отец Стефан отказался.

Ночью 5 сентября года он был арестован по обвинению в контрреволюционной деятельности и помещен в брянскую тюрьму. Виновным себя не признал.

По воспоминаниям близких, сотрудники НКВД забрали из дома абсолютно все, оставив семью без средств к существованию. Семью отца Стефана выселили из церковной сторожки, а храм закрыли окончательно. Приют родным священника на хуторе Холмецком дал один военный, которого перевели служить в Белоруссию. Семья Грачевых жила в этом доме до лета 1943 года.

Свя-щен-но-му-че-ник иерей Сте-фан Фе-до-ро-вич Гра-чев ро-дил-ся 30 де-каб-ря 1886 го-да в де-ревне Трост-ная Сев-ско-го уез-да Ор-лов-ской гу-бер-нии (ныне Ко-ма-рич-ский рай-он Брян-ской об-ла-сти) в кре-стьян-ской се-мье. Ро-ди-те-ли его Фе-дор Ива-но-вич и Ели-за-ве-та Про-хо-ров-на Гра-че-вы име-ли че-ты-рех сы-но-вей и че-ты-рех до-че-рей. Фе-дор Ива-но-вич с 14 лет при-слу-жи-вал в Ал-та-ре, а по-том до са-мой смер-ти слу-жил кти-то-ром хра-ма во имя Свя-то-го Ар-хи-стра-ти-га Ми-ха-и-ла в со-сед-нем се-ле Боб-рик. Се-мья бы-ла бла-го-че-сти-вой, и все по-сты про-во-ди-ли на Бо-го-слу-же-ни-ях в Бо-го-ро-диц-кой Пло-щан-ской Пу-сты-ни, в пя-ти вер-стах от до-ма. Тро-их де-тей Гра-че-вы от-да-ли на вос-пи-та-ние в мо-на-сты-ри: дочь Еле-на бы-ла по-слуш-ни-цей Брян-ско-го Пет-ро-Пав-лов-ско-го де-ви-чье-го мо-на-сты-ря, дочь Пе-ла-гия — в Сев-ском Тро-иц-ком де-ви-чьем мо-на-сты-ре, а сын Сте-фан — в Пло-щан-ской Пу-сты-ни. В оби-тель он по-сту-пил в де-ся-ти-лет-нем воз-расте, вос-пи-ты-ва-ясь в стро-го-сти и бла-го-че-стии у мо-на-стыр-ских стар-цев, по-мо-гая от-цу в де-ревне на всех сель-ских ра-бо-тах, а при до-сти-же-нии со-вер-шен-но-ле-тия в 1904 го-ду был за-чис-лен в бра-тию мо-на-сты-ря уже по-слуш-ни-ком. В 1914 го-ду был при-зван в ар-мию, участ-во-вал в бо-ях под Виль-но и Грод-но. По-лу-чил млад-ший офи-цер-ский чин, и за за-слу-ги пе-ред Ро-ди-ной и бес-при-мер-ную храб-рость был удо-сто-ен двух Ге-ор-ги-ев-ских кре-стов. По-сле де-мо-би-ли-за-ции из ар-мии в 1918 го-ду вновь по-сту-пил в род-ной мо-на-стырь, и нес там по-слу-ша-ние вплоть до за-кры-тия оби-те-ли в 1921 го-ду. По-сколь-ку по-слуш-ни-ки в мо-на-сты-рях не да-ют ино-че-ских обе-тов, через неко-то-рое вре-мя Сте-фан Гра-чев же-нил-ся на Ана-ста-сии Сер-ге-евне Ки-ри-лен-ко-вой, ро-дом из де-рев-ни Гав-ри-ло-ва Гу-та, ко-то-рая уха-жи-ва-ла в Пу-сты-ни за ско-том.

С 1924 го-да Сте-фан стал слу-жить пса-лом-щи-ком. В мар-те 1929 го-да Епи-ско-пом Брян-ским и Сев-ским Мат-фе-ем (Храм-це-вым, † 1931) он был ру-ко-по-ло-жен во диа-ко-на к хра-му Ве-ли-ко-му-че-ни-ка Ни-ки-ты се-ла Ар-ки-но Ко-ма-рич-ско-го рай-о-на. 23 мар-та 1930 го-да, в хра-ме в честь Вос-кре-се-ния Хри-сто-ва в Брян-ске, Вла-ды-ка Мат-фей ру-ко-по-ло-жил его в сан иерея к хра-му в честь Бла-го-ве-ще-ния Пре-свя-той Бо-го-ро-ди-цы се-ла Кра-пив-на Нав-лин-ско-го рай-о-на Брян-ско-го окру-га.

2 июня 1930 го-да иерей Сте-фан был пе-ре-ве-ден в се-ло Хол-мец-кий Ху-тор Бра-сов-ско-го рай-о-на. Храм се-ла был по-стро-ен по-ме-щи-ком Сте-па-ном Сте-па-но-ви-чем Апрак-си-ным в 1797 го-ду для жи-те-лей се-ла Кру-пец. Цен-траль-ный Ал-тарь хра-ма был освя-щен во имя Пре-по-доб-но-го Ма-ка-рия Еги-пет-ско-го, се-вер-ный при-дел во имя Свя-тых без-среб-рен-ни-ков Кось-мы и Да-ми-а-на, а юж-ный — во имя Му-че-ни-ков Адри-а-на и На-та-лии. Ка-мен-ный храм был по-крыт ли-сто-вым же-ле-зом, гла-вы и кре-сты вы-зо-ло-че-ны, ин-те-рьер хо-ро-шо укра-шен. По-ме-щик Апрак-син по-да-рил при-хо-ду ста-рин-ную Тих-вин-скую ико-ну Бо-жи-ей Ма-те-ри. На-род по-чи-тал эту ико-ну как чу-до-твор-ную, и с нею хо-ди-ли Крест-ным хо-дом по всем со-сед-ним се-лам и де-рев-ням.

Пле-мян-ни-ца от-ца Сте-фа-на, Пе-ла-гея Его-ров-на Ми-ти-на, пи-шет о нем: «По ха-рак-те-ру он был очень стро-гий. Мы, де-ти, все его очень лю-би-ли, ува-жа-ли и по-ба-и-ва-лись. Он ни-ко-гда де-тей не ру-гал. Мы мог-ли за-брать-ся на печ-ку, иг-рать, шу-меть, мы тре-зво-ни-ли в ко-ло-ко-ла, у нас бы-ли свои неболь-шие ко-ло-коль-чи-ки, пе-ли ду-хов-ные кан-ты, и он нам в этом не ме-шал. Отец Сте-фан все-гда хо-дил в под-ряс-ни-ке. Бы-ло у него и свое хо-зяй-ство. Он хо-дил ко-сить тра-ву для ско-та, ру-бил дро-ва. У него при-слу-ги не бы-ло, и всю ра-бо-ту де-лал сам. Умел пи-лить, стро-гать, лож-ки де-лать... Нас, <де-тей>, отец Сте-фан бу-дил на При-ча-стие, ко-гда уже все Ча-сы про-чи-та-ны, или ко-гда Еван-ге-лие бу-дут чи-тать. Ма-туш-ка от-ца Сте-фа-на нас бу-ди-ла...

В до-ме де-душ-ки в Трост-ной не бы-ло при-ня-то го-во-рить лиш-них слов. Сам де-душ-ка то-же был очень стро-гий. Я бы-ла од-на у ма-мы. А у умер-ше-го тре-тье-го бра-та бы-ло шесть де-тей, и их всех де-душ-ка взял на вос-пи-та-ние. Нас всех де-тей в ито-ге бы-ло се-ме-ро. За сто-лом в Трост-ной мы си-де-ли без вся-ко-го шу-ма. Де-душ-ка, бы-ва-ло, са-дит-ся за стол, и толь-ко он каш-лянет, а мы уже зна-ли, что долж-на быть пол-ная ти-ши-на. Та-кие же по-ряд-ки бы-ли у от-ца Сте-фа-на и в Ху-то-ре Хол-мец-ком. Ба-тюш-ка ел вме-сте с на-ми. Мо-ли-лись мы пе-ред едой все вме-сте, а ко-гда на-до бы-ло — и на ко-ле-нях. А вот на сон гря-ду-щий мы мо-ли-лись толь-ко с ма-туш-кой, а ба-тюш-ка мо-лил-ся уже позд-но от-дель-но, ко-гда мы все за-сы-па-ли. По ха-рак-те-ру он был очень сдер-жан-ный и немно-го-слов-ный... знал хо-ро-шо нот-ную гра-мо-ту, пе-ре-кла-ды-вал на но-ты цер-ков-ные пес-но-пе-ния. И что ему нуж-но бы-ло на-пи-сать и ра-зу-чить, про-бо-вал про-петь это с на-ми, с детьми. Бы-ва-ло, возь-мет скрип-ку, про-иг-ра-ет мо-тив, и за-ста-вит нас про-петь его. И мы пе-ли под скрип-ку.

Жил отец Сте-фан сна-ча-ла не очень бед-но, еда бы-ла са-мая обыч-ная, де-ре-вен-ская, ка-ша, кар-тош-ка, мо-ло-ко, яич-ки, са-ло. По-сле кол-лек-ти-ви-за-ции — ото-бра-ли ко-ро-ву, ста-ли жить бед-нее, а в го-не-ния жи-ли и во-все од-ним по-да-я-ни-ем. Но во все вре-ме-на ма-туш-ка кор-ми-ла всех ни-щих, отец Сте-фан го-во-рил, чтобы ни-ко-му не от-ка-зы-ва-ла. Она ве-ла ни-щих в дом, и уго-ща-ла их.

Отец Сте-фан, ес-ли к нему при-хо-ди-ли при-ча-стить или по-со-бо-ро-вать боль-но-го, ни-ко-му не от-ка-зы-вал, да-же то-гда, ко-гда на-ча-лись го-не-ния. Од-на-жды его при-гла-си-ли в Бра-со-во для бе-се-ды, он то-гда при-шел позд-но ве-че-ром в Трост-ную, по-то-му что ему ид-ти бы-ло бли-же, чем в Ху-тор Хол-мец-кий. От-ца Сте-фа-на то-гда про-дер-жа-ли в Бра-со-во це-лый день, а ид-ти ему бы-ло да-ле-ко до до-ма, и он за-шел к от-цу. Мы, де-ти, уже лег-ли спать. Отец Сте-фан при-шел весь мок-рый... Де-душ-ка рас-то-пил же-лез-ную печ-ку, бы-ло уже хо-лод-но. Шел дождь со сне-гом, за ок-ном был ок-тябрь ме-сяц. На-ча-ли су-шить ба-тюш-ки-ну одеж-ду и обувь. То, что мы, де-ти, мог-ли ле-жа услы-шать, что отец Сте-фан ска-зал де-ду, как ему пред-ло-жи-ли от-речь-ся от сво-ей ве-ры. «Вы кре-стьян-ский сын, — го-во-ри-ли ему, — мы Вам пред-ло-жим лю-бую ра-бо-ту, нам нуж-ны об-ра-зо-ван-ные лю-ди». А он им от-ве-чал: «Не мо-гу я это-го сде-лать». Его спро-си-ли: «Вы слу-жи-ли в цар-ской ар-мии, Вам пред-ла-га-ли там остать-ся?» Он от-ве-тил: «Это не мое при-зва-ние. Я вер-нул-ся в мо-на-стырь». Его спро-си-ли: «А Вы зна-е-те, что с Ва-ми бу-дет в бу-ду-щем, и Вы с этим со-глас-ны?» То-гда он ска-зал: «Да, я свой Крест бу-ду нести до кон-ца».

Од-на из жи-тель-ниц се-ла Хол-мец-кий Ху-тор вспо-ми-на-ет: «Ба-тюш-ка был хо-ро-ший, сле-дил за всем, чи-сто бы-ло, хо-ро-шо... Все при-хо-жане очень лю-би-ли его, нра-вил-ся он всем. Ка-ра-ул-ка, в ко-то-рой жи-ла се-мья от-ца Сте-фа-на, бы-ла со-всем тес-ная. Там сто-я-ла ку-пель, в ко-то-рой он кре-стил де-тей. Пом-ню хо-ро-шо, что ку-пель бы-ла жел-тая. Мы, де-ти, го-во-ри-ли, что она зо-ло-тая. При-ход был боль-шой, де-тей кре-сти-ли мно-го. Че-ты-ре де-рев-ни: Хол-мечь, Ху-тор, Кру-пец, Гав-ри-лов-ка с тре-мя по-сел-ка-ми: Яш-ки-на Па-се-ка, Со-ко-лы, Доб-ро-воль-ский - несколь-ко ты-сяч че-ло-век. В празд-ни-ки на-род ед-ва по-ме-щал-ся в хра-ме, а на Пас-ху не по-ме-щал-ся да-же в огра-де. Боль-ше жен-щи-ны сто-я-ли в хра-ме, но и муж-чи-ны то-же, де-тей при-во-ди-ли мно-го. Хор был боль-шой... По-сле аре-ста се-мью свя-щен-ни-ка вы-гна-ли, а храм за-кры-ли».

2 июня 1932 го-да Епи-скоп Брян-ский и Сев-ский Да-ни-ил (Тро-иц-кий, † 1934) «за усерд-ную и по-лез-ную служ-бу Церк-ви Бо-жи-ей» на-гра-дил иерея Сте-фа-на на-бед-рен-ни-ком. По хо-да-тай-ству бла-го-чин-но-го, про-то-и-е-рея Алек-сия Со-ко-ло-ва, «за усерд-ное слу-же-ние и бла-го-нрав-ное по-ве-де-ние» ко дню Свя-той Пас-хи 1935 го-да Епи-скоп Брян-ский и Сев-ский Иоасаф (Шиш-ков-ский-Дрылев-ский, † 1935) на-гра-дил о. Сте-фа-на ка-ми-лав-кой. Се-мья от-ца Сте-фа-на жи-ла в при-ход-ской сто-рож-ке. Хо-зяй-ства не бы-ло, дер-жа-ли толь-ко ко-ро-ву, но из-за нее на-ло-жи-ли непо-силь-ный на-лог на сда-чу мо-ло-ка, а через неко-то-рое вре-мя ко-ро-ву за-бра-ли.

В но-яб-ре 1935 го-да ста-ло из-вест-но, что с хра-ма, в ко-то-ром слу-жил о. Сте-фан, со-би-ра-ют-ся снять ко-ло-ко-ла. Его вы-зва-ли в прав-ле-ние кол-хо-за, где объ-яви-ли по-ста-нов-ле-ние пра-ви-тель-ства о сня-тии ко-ло-ко-лов с хра-мов. Пред-ло-жи-ли дать под-пис-ку об от-вет-ствен-но-сти за воз-мож-ные вол-не-ния в цер-ков-ном при-хо-де. Отец Сте-фан от-ве-тил, что луч-ше ему быть аре-сто-ван-ным, чем при-зы-вать при-хо-жан снять ко-ло-ко-ла по при-ка-зу вла-сти. На тре-бо-ва-ние от-дать клю-чи от хра-ма он ска-зал, что клю-чи не у него, а у пред-се-да-те-ля ре-ви-зи-он-ной ко-мис-сии, ко-то-рый вско-ре при-шел в храм, но от-дать клю-чи от-ка-зал-ся. То-гда пред-ста-ви-те-ли вла-сти взло-ма-ли за-мок в хра-ме и вы-вез-ли ко-ло-ко-ла. Несколь-ко ме-ся-цев спу-стя Свя-щен-но-му-че-ник Ар-хи-епи-скоп Смо-лен-ский Се-ра-фим (Ост-ро-умов), в ве-де-нии ко-то-ро-го с 30 де-каб-ря 1935 го-да на-хо-ди-лась Брян-ская Епар-хия, на-пра-вил при-ход-ским свя-щен-ни-кам через бла-го-чин-ных цир-ку-ляр-ное пись-мо, в ко-то-ром убеж-дал не про-ти-во-дей-ство-вать пред-ста-ви-те-лям вла-сти при сня-тии ко-ло-ко-лов, так как важ-нее бы-ло не дать по-во-да к за-кры-тию хра-ма, чем со-хра-нить ко-ло-коль-ный звон.
В 1936 го-ду бы-ла за-су-ха, при-хо-жане не раз про-си-ли от-ца Сте-фа-на со-вер-шить мо-ле-бен о нис-по-сла-нии до-ждя. За-тем они про-си-ли со-вер-шить мо-ле-бен на по-лях. Со-глас-но дав-не-му мест-но-му обы-чаю, чти-мо-му в окру-ге со вре-ме-ни по-строй-ки хра-ма в се-ле Хол-мец-кий Ху-тор, ле-том со-вер-шал-ся Крест-ный ход с Тих-вин-ской ико-ной Бо-жи-ей Ма-те-ри для из-бав-ле-ния от сти-хий-ных бед-ствий, па-де-жа ско-та и неуро-жая, с обя-за-тель-ным хож-де-ни-ем по до-мам при-хо-жан. Отец Сте-фан пред-ло-жил пред-се-да-те-лю цер-ков-но-го со-ве-та хра-ма во имя Пре-по-доб-но-го Ма-ка-рия Ве-ли-ко-го схо-дить в сель-ский со-вет и до-бить-ся раз-ре-ше-ния на про-ве-де-ние мо-леб-на. Пред-се-да-тель сель-со-ве-та сна-ча-ла со-гла-сил-ся, но на сле-ду-ю-щий день от-ме-нил свое рас-по-ря-же-ние, и мо-ле-бен про-ве-сти не уда-лось.

26 ав-гу-ста 1936 го-да свя-щен-ник Сте-фан был аре-сто-ван по об-ви-не-нию в ан-ти-со-вет-ской аги-та-ции и за-клю-чен в тюрь-му го-ро-да Брянск. «Ко-гда от-ца Сте-фа-на по-са-ди-ли в тюрь-му в пер-вый раз, — вспо-ми-на-ет Пе-ла-гея Его-ров-на Ми-ти-на, — мы с де-душ-кой Фе-до-ром Ива-но-ви-чем хо-ди-ли по-ви-дать его. Мы по-да-ли за-пис-ку, что разыс-ки-ва-ем Сте-па-на Гра-че-ва, и мож-но ли ему пе-ре-дать по-сыл-ку. Это-го не раз-ре-ши-ли. Мы ре-ши-ли пе-ре-дать ему по-сыл-ку на ули-це. Ко-гда за-клю-чен-ных в тюрь-ме вы-во-ди-ли на ра-бо-ту, а это бы-ло очень ра-но, в пять ча-сов утра, их ста-ви-ли по две-на-дцать ря-дов и вы-во-ди-ли на ре-ку Дес-ну, там раз-гру-жа-ли то-вар-ные по-ез-да. То-гда там бы-ла от-вод-ная от стан-ции вет-ка. Был ка-мень, дро-ва для го-ро-да. А мы сто-я-ли на вы-со-ком ме-сте, чтобы бы-ло всех вид-но. Бы-ва-ло, кри-ча-ли в тол-пе: «Доч-ка, бро-сай хлеб, мы от-цу Сте-фа-ну пе-ре-да-дим». А отец Сте-фан нас уви-дит, каш-лянет (а по кашлю мы его все-гда узна-ва-ли) и го-во-рит нам: «Мы идем на ра-бо-ту». А са-мо-го его мы не ви-де-ли, но слы-ша-ли, что он идет в этой тол-пе. Я бро-са-ла в тол-пу за-клю-чен-ных хлеб. В сверт-ке бы-ли обыч-но ку-сок хле-ба и ку-сок са-ла. А в дру-гой раз он по-про-сил пе-ре-дать пор-тян-ки. Так мы пе-ре-да-ва-ли ему по-сыл-ки несколь-ко раз».

Через три ме-ся-ца до-про-сов об-ви-ня-е-мый отец Сте-фан Гра-чев был осво-бож-ден за недо-ка-зан-но-стью об-ви-не-ния.

По вос-по-ми-на-ни-ям Пе-ла-гии Его-ров-ны, отец Сте-фан по-сле осво-бож-де-ния из за-клю-че-ния при-шел к сво-е-му бра-ту Его-ру, ко-то-рый жил в Брян-ске. Он рас-ска-зал, что в тюрь-ме его при-нуж-да-ли от-речь-ся от ве-ры, но он от-ве-тил, что бу-дет нести свой Крест до кон-ца. Род-ные пред-ла-га-ли ему оста-вить при-ход и уехать к бра-ту Его-ру в Брянск, но отец Сте-фан от-ка-зал-ся, по-вто-рив, что Крест свой бу-дет нести до кон-ца.
4 сен-тяб-ря 1937 го-да был аре-сто-ван про-то-и-е-рей Алек-сий Со-ко-лов. Узнав об этом, отец Сте-фан ска-зал сво-ей су-пру-ге, чтобы она го-то-ви-лась к его аре-сту и су-ши-ла су-ха-ри для него. Пе-ред этим, пред-чув-ствуя арест, он со-ве-то-вал иеро-мо-на-ху Ана-то-лию (Дань-ши-ну), ко-то-рый слу-жил на его при-хо-де пса-лом-щи-ком, со-брать ве-щи и про-би-рать-ся к Москве, к Свя-то-Тро-и-це-Сер-ги-е-вой Лав-ре. Од-на-ко то-го аре-сто-ва-ли рань-ше, 20 июля. При-хо-дил ба-тюш-ка и к сво-е-му от-цу Фе-до-ру Ива-но-ви-чу в де-рев-ню по-про-щать-ся.

Как рас-ска-зы-ва-ет Пе-ла-гея Его-ров-на, в день пе-ред аре-стом в хра-ме, где слу-жил иерей Сте-фан, яв-но слы-шал-ся че-ло-ве-че-ский плач. Лю-ди при-бе-жа-ли в цер-ков-ную огра-ду, за-шли в дом к ма-туш-ке и ска-за-ли: «Ба-тюш-ка за-крыл ко-го-то в церк-ви, там кто-то пла-чет».

Отец Сте-фан сам по-шел от-кры-вать храм вме-сте с на-ро-дом. Они обо-шли все внут-ри, и ни-ко-го не на-шли.

5 сен-тяб-ря 1937 го-да, в по-ло-вине вто-ро-го ча-са но-чи при-шли за свя-щен-ни-ком Сте-фа-ном Гра-че-вым. Се-мью в это вре-мя за-пер-ли на за-сов. По вос-по-ми-на-ни-ям близ-ких, со-труд-ни-ки НКВД за-бра-ли из до-ма аб-со-лют-но все, оста-вив се-мью без средств к су-ще-ство-ва-нию. В крас-ном уг-лу, под ико-на-ми в до-ме от-ца Сте-фа-на сто-ял ко-мод с кни-га-ми, тут же хра-ни-лись об-ла-че-ние и Да-ро-но-си-ца. Утром при-шли од-но-сель-чане, от-кры-ли ма-туш-ку и де-тей, при-нес-ли, кто что мог. Се-мью от-ца Сте-фа-на вы-се-ли-ли из цер-ков-ной сто-рож-ки, а храм за-кры-ли окон-ча-тель-но. При-ют род-ным свя-щен-ни-ка на Ху-то-ре Хол-мец-ком дал один во-ен-ный, ко-то-ро-го пе-ре-ве-ли слу-жить в Бе-ло-рус-сию. Се-мья Гра-че-вых жи-ла в этом до-ме до ле-та 1943 го-да.

Свя-щен-ник Сте-фан был за-клю-чен под стра-жу в тюрь-му в Брян-ске. Пе-ла-гея Его-ров-на Ми-ти-на вспо-ми-на-ет о вто-ром аре-сте от-ца Сте-фа-на: «Мы с де-душ-кой при-шли <к тюрь-ме> в тот мо-мент, ко-гда за-клю-чен-ных вы-во-ди-ли на ра-бо-ту. Снег и сля-коть, это был ко-нец ок-тяб-ря. Тот же го-лос, что и год на-зад с на-ми го-во-рил, в этот раз ска-зал, что от-ца Сте-фа-на с ни-ми нет, но он по-ста-ра-ет-ся узнать, где тот на-хо-дит-ся. Мы с де-душ-кой при-шли на то же ме-сто через два дня. Тот же го-лос ска-зал нам, чтобы мы ис-ка-ли в дру-гом ме-сте, в этой тюрь-ме его нет».

Отец Сте-фан от-ри-цал об-ви-не-ние в контр-ре-во-лю-ци-он-ной де-я-тель-но-сти. По-ста-нов-ле-ни-ем Осо-бой трой-ки при Управ-ле-нии НКВД по Ор-лов-ской об-ла-сти от 29-30 но-яб-ря 1937 он был при-го-во-рен к рас-стре-лу с кон-фис-ка-ци-ей лич-но при-над-ле-жа-ще-го ему иму-ще-ства.

Свя-щен-ник Сте-фан Гра-чев при-нял му-че-ни-че-скую кон-чи-ну 7 фев-ра-ля 1938 го-да в го-ро-де Брянск. 4 ав-гу-ста 1989 го-да он был ре-а-би-ли-ти-ро-ван Про-ку-ра-ту-рой Брян-ской об-ла-сти.

На ос-но-ва-нии ис-сле-до-ва-тель-ских тру-дов со-труд-ни-ков От-де-ла Агио-ло-гии Брян-ско-го Епар-хи-аль-но-го Управ-ле-ния бы-ли по-да-ны ма-те-ри-а-лы в от-но-ше-нии иерея Сте-фа-на в Си-но-даль-ную ко-мис-сию по ка-но-ни-за-ции Свя-тых.

Опре-де-ле-ни-ем Свя-щен-но-го Си-но-да Рус-ской Пра-во-слав-ной Церк-ви от 17 июля 2006 го-да иерей Сте-фан Гра-чев при-чис-лен к ли-ку Свя-тых — вклю-чен в Со-бор Но-во-му-че-ни-ков и Ис-по-вед-ни-ков Рос-сий-ских XX ве-ка.

Свя-щен-но-му-чен-ни-че от-че Сте-фане мо-ли Бо-га о нас!

В тихой деревне Рождествено вблизи кладбища, как бы охраняя покой ушедших в иной мир односельчан, возвышается каменная церковь Рождества Христова. Церковь была построена в очень удачном и живописном месте - на возвышении, на берегу речки Всходни, так что и к настоящему времени она доминирует и органи­зует ландшафт окружающей терри­тории. В старинных архивах указано, что первоначальный деревянный храм был построен 1758 году по благословению храмоздателя наместника Кремлевского Чудова монастыря Архимандрита Иосифа.

Церковное место при селе Рождествено на реке Всходне находилось на территории древнего Горетова стана Московского уезда известного с конца XVI века. Сложные, а порой и трагические события постепенного роста прихода храма неустанных трудов прихожан, силами которых созидался храм и приход на протяжении веков, подводят нас к кульминации событий жизни прихода в начале 20 века, к моменту октябрьской революции. Уже существующий каменный храм, построенный руками прихожан в 1896 году, к началу 20-го столетия находился под началом талантливого проповедника, священника Дмитрия Павловича Миролюбова.

По январскому декрету советской власти 1918 года, здесь, как и в других приходах Русской Православной Церкви, было конфисковано здание церковно­приходской школы. Во время компании по конфискации церковных ценностей в мае 1922 года местная комиссия забрала из храма ризничные серебряные вещи: лампадки, наугольники, средники с Евангелий. Несмотря на все трудности, большая семья настоятеля отца Дмитрия Миролюбова выжила. Молитвой, терпением и трудами о. Дмитрия и прихожан в 1924-1925 годах в церкви сделали ремонт и приобрели необходимые ризничные вещи. По воспоминаниям внучки о. Дмитрия Антонины Дмитриевны Ефремовой богослужения совершались до 1939 года. Последней службой в храме было отпевание о. Дмитрия Миролюбова.

После кончины настоятеля (5 марта 1939г.), через полтора месяца храм был разграблен. Из икон были сделаны кормушки для скота и настил пола в коровнике. Не испугавшись гонений, богобоязненные женщины отказались выходить на работу в коровник, пока из него не будут убраны святые иконы. Постройка старого деревянного храма была разобрана для устройства теплицы. В здании приходской школы разместилась школа народного образования, а в 1960-е здание стало использоваться как клуб.
Более 50 лет храм был поруган: в нем располагались птицеферма, склады, токарный цех, в алтаре придела Святителя Алексия была раздевалка для рабочих. Главный престол был превращен в свалку мусора и нечистот. В храме не смолкал гул станков и пилорамы, была попытка сделать из колокольни водонапорную башню.

В 1992 году наступила новая пора в жизни храма. Указом святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II в храм был назначен священник Алексей Грачев, и в апреле того же года в церкви возобновилась литургическая жизнь. Отец Алексей принялся за восстановление храма с полным самоотвержением. Его духовные чада вспоминают как из руин с отверстиями в кровле храм восстанавливался буквально на гла­зах и основной движущей силой этого процесса стала любовь батюшки. Люди тянулись к его заботливому и участливому отношению. Его молитвенную помощь прихожане ощущают и после его трагической кончины. Могилка Иерея Алексея Грачева располагается у стен храма. Жизнь прихода продолжается. Разрушенный храм пришел к своему сегодняшнему великолепию трудами многих сотен прихожан, в воссоздании храма участвовали и городские власти. Сегодня в храме не прекращается молитва. Под руководством настоятеля протоиерея Стефана Жилы созданы прекрасная воскресная школа, в которой детям преподают закон Божий, клиросное пение, живопись, действует кружок детской театральной студии, растет молодежная община. При храме набирает рост русское казачество. Прихожане храма ходят в походы и совершают паломнические поездки.

Стефан Газел

Убить, чтобы жить. Польский офицер между советским молотом и нацистской наковальней

В Италии недалеко от Монте-Кассино есть кладбище, где похоронены польские солдаты, погибшие на поле брани. В центре кладбища установлен монумент, на котором выбиты слова на польском языке:

«Свои души они отдали Богу,

Тела итальянской земле,

А сердца навеки Польше».

Им, моим соотечественникам, убитым в Британии, на Атлантике, в боях за Европу и многих других боях, от Нарвика до Тобрука, от Фалеза до Эльбы, я посвящаю эту книгу.

Мы стояли на опушке леса, тесно прижавшись друг к другу, брат, сестра и я, и, вцепившись в подол материнской юбки, смотрели на юг. Внизу в долине полыхали пожары. Наша усадьба, конюшни и скотные дворы, крестьянские дома, крытые соломой, – все было охвачено огнем. Время от времени слышались приглушенные взрывы и в воздух взлетала очередная горящая соломенная крыша. Вскоре уже все дома были объяты пламенем.

Налетевший ветер донес до наших ушей рев скота и ржание лошадей, мечущихся в стойлах, крики женщин, не успевших убежать в лес. Те, кто добежал до леса вместе с нами, смотрели на мою мать как на спасительницу. Это были одни женщины. Мужчин к этому времени либо арестовали, либо, как моего отца, мобилизовали в иностранную армию воевать на чужой войне, зачастую против своих соотечественников, также мобилизованных в армию другого вражеского государства, оккупировавшего другую часть нашей страны.

Окружившие нас женщины и дети не переставая плакали и кричали. Некоторые, обессилев от слез, упали, и их слезы оросили сухую землю, а волосы спутались с густой травой.

Моя мать не кричала. Она молча смотрела на бушевавший в долине огонь, все крепче сжимая мою руку (я был самым младшим из детей), пока я не закричал от боли. Глаза ее были по-прежнему сухи, но губы шевелились, хотя и не издавали ни звука. Она говорила сама с собой. Наконец мать не выдержала и закричала:

– Звери! Убийцы! Безбожники! Вы отбираете у меня все, что я имела, но я еще отплачу вам! Бог свидетель, я отомщу! Вы будете гореть в аду! Вы будете умирать от мучительной смерти... всеми забытые... Пока жива, я буду бороться с вами и научу своих детей ненавидеть вас, мстить, жить и убивать!

Она обезумела от ярости. Я закричал. Ее вспышка напугала меня. Сейчас она не была похожа на ту нежную мать, какой я ее знал.

Но ее уже было не остановить – гнев и боль исказили ее лицо.

– Вы не ускользнете от нас... Вы можете убить сотни тысяч, но все равно останутся те, кто отыщет и убьет вас. Они будут убивать. Помоги нам Бог! – Погрозив кулаком невидимым врагам в долине, полностью скрывшейся в клубах дыма, она повела нас в лес. – Пойдемте, дети, вы должны жить, – только и сказала она.

Эти трагические события из моего раннего детства происходили во время Первой мировой войны. Мы жили на юге Польши, в деревне Газеловке, находившейся примерно в сорока километрах юго-западнее Кракова.

В то время Польша была поделена между тремя соседними государствами – Германией, Австрией и Россией, воевавшими друг против друга. Их армии хлынули в Польшу, сжигая деревни, грабя города, насилуя, убивая.

Остаток дня и ночь мы провели в лесу. Рано утром я проснулся от холода и голода. Огляделся. Брат и сестра еще спали, но матери рядом не было. Я закричал, и мой крик разбудил брата Антека (он был на шесть лет старше меня).

– Не кричи, малыш. Мама вернется, – сказал брат и обнял меня.

Я опять заснул, а когда снова проснулся, то увидел мать, шедшую к нам с тяжелым мешком на плече.

– Я принесла немного еды, – сказала она, – и одежду для вас. Мне удалось незаметно проскользнуть в темноте. Они, перепившись, спали мертвецким сном!

– Что с тобой случилось, мамочка? – спросил Антек. – Твоя кофта вся в крови.

– Я убила одного из них, задушила. Он спал в моей кровати, – ответила она и добавила: – Вот хлеб, сыр, сахар, ешьте, дети.

Мы уже давно не видели сахара и теперь с удовольствием принялись за еду. Я был еще слишком мал, чтобы понять, что произошло ночью в долине. Меня не испугало ее признание, но я заметил, что Антек смотрит на мать во все глаза, отмечая решительное выражение ее лица, гнев, горящий в ее глазах, пятна крови на кофте и как она смотрела на свои руки после того, как нарезала хлеб и сыр. Она поднесла раскрытые ладони к глазам, какое-то время пристально разглядывала их, а затем резко вытерла их об юбку, словно мокрые руки полотенцем, и произнесла:

– Бог должен простить меня, или в этом мире нет справедливости, – а затем, повернувшись к нам, добавила: – Поторопитесь, дети, пора в путь.

– Но я еще хочу есть и устала, – захныкала Лида.

Людмила была всего на год старше меня. Мы звали ее Лидой.

– Мы поедим позже... если будет что есть, – ответила мать. – Война всегда несет голод, дети. Мы все будем голодать, и одному Богу известно, сколько это продлится.

На протяжении двух лет, подобно тысячам жителей Южной Польши, мы бродили с востока на запад в зависимости от того, куда перемещался фронт. Жили в разрушенных сараях и домах, в подвалах разбомбленных зданий, в лесных хижинах, сделанных нами из ветвей, земли и камней. Бывало, сидели, прижавшись друг к другу, в поле или на лугу, дрожа от холода, промокшие, голодные, прислушиваясь к залпам орудий, которые разрушали деревни. Вечно голодные, боящиеся солдатни, мы постоянно задавались вопросом, где достать еду и где мы окажемся завтра, через неделю, через месяц.

Во время скитаний мы обзавелись весьма причудливым набором одежды. Как-то недалеко от линии фронта мы наткнулись на телегу, полную дорогой красивой одежды, награбленной где-то немецкими солдатами. Лошади и несколько солдат погибли при артобстреле. К сожалению, здесь была только женская одежда и ничего для нас с Антеком. Пока мать и Лида выбирали для себя платья, мы с Антеком сняли мундиры с мертвых солдат. Конечно, мундиры были слишком велики, особенно для меня, зато ночью мне было тепло, и я оставался сухим, когда шел дождь. В мундире были огромные карманы, и это было здорово, поскольку в них можно было хранить пищу.

Мы постоянно думали о еде. Холод, страх, отсутствие элементарных удобств отошли на второй план перед постоянным чувством голода. Все наши разговоры, все мысли были связаны с пищей. Пища была для нас всем. Пища означала жизнь, возможность прожить следующий день, неделю, месяц, пережить зиму или даже войну. Конец войны означал мир. А мир означал пищу.

Святой апостол Павел в своих посланиях часто касается христологических вопросов, в частности вопросов Божественной и человеческой природы Христа. Этому вопросу посвящен отрывок послания святого апостола Павла к Филиппийцам 2:6–11, так называемый христологический гимн. Данная статья является продолжением рассмотрения автором христологической тематики в посланиях святого апостола Павла. Систематизируется экзегетический материал фрагмента послания святого апостола Павла к Филиппийцам 2:6–11 с привлечением святоотеческих толкований и современных исследований. Рассматривается проблема идентификации отрывка послания в качестве древнехристианского гимна. На основании оригинального текста Послания и святоотеческой экзегезы автор статьи анализирует особенности употребления греческих христологических терминов (σχ ῆ μα, μορφ ή , ε ἰ κών), а также показывает связь употребления имени Божия (тетраграммы YНWН) в Ветхом Завете с новозаветным Господь (К´υριος). Новизна работы состоит в попытке систематизации материала по данной тематике.
В новозаветных писаниях, в частности в посланиях апостола Павла, приводятся гимны, составленные литургических собраниях . Тексты гимнов имели глубокое догматическое содержание, в них отражались основы христологического учения: вера в предвечное бытие Господа Иисуса Христа и важнейшие события Его искупительного подвига - воплощение, крестные страдания, смерть, воскресение и вознесение. Таковыми являются гимн о величии Христа (Кол. 1:15–20; Евр. 1:1–4), апостольское исповедание веры (1 Тим. 3:16), а также приводимый в Послании к Филиппийцам христологический гимн (2:6–11). В нем есть все признаки библейской поэзии: поэтическая ритмика, параллелизм, аллюзии на ветхозаветные события. Существует мнение, что ветхозаветным архетипом гимна Флп. 2:6–11 являются гимны пророка Исайи (Ис. 42:1–4; 50:4–11; 52:13–15) . Не исключено, что этот гимн составлен самим Апостолом . Встречаются мнения исследователей гимнографии Священного Писания, что гимн был написан не апостолом Павлом, а является поздней интерполяцией. Но эта теория не встретила серьезной поддержки современных исследователей . Английский ученый Дональд Гатри считает, что, «теория интерполяции не заслуживает особого внимания, так как она не имеет рукописных подтверждений, и нельзя найти соответствующей ситуации, которая бы могла объяснить включение столь большого раздела после опубликования» . Версию, что эти места могут являть собою раннехристианские гимны, которые святой Павел цитировал, вплетая их в свои богословские рассуждения, косвенно подтверждает сам апостол в Послании Ефесянам 5:19: «...назидая самих себя псалмами и славословиями и песнопениями духовными». А также в Первом послании к Коринфянам 14, 15, 26: «... Когда вы сходитесь, и у каждого из вас есть псалом, есть поучение, есть язык, есть откровение, есть истолкование, - все сие да будет к назиданию».

Этот отрывок всегда привлекал толкователей Священного Писания для решения основного христологического вопроса: кто же был Иисус из Назарета - Бог или человек, Сын Божий или сын человеческий?

Разбираемый нами отрывок Флп. 2:6–11 всегда привлекал толкователей Священного Писания для решения основного христологического вопроса: кто же был Иисус из Назарета - Бог или человек, Сын Божий или сын человеческий? Вокруг этого вопроса «ломали копья» еретики всех мастей, начиная от гностиков, монофизитов, ариан, несториан, монофелитов (евтихиан) и др. святые отцы и учители Церкви, разоблачая еретиков в вопросе о личности и природе Христа Спасителя, ссылались непременно и на христологический гимн Флп. 2:6–11. Несмотря на множество толкований и комментариев на данный текст, и в настоящее время существует интерес к экзегетическому анализу для углубленного изучения христологии апостола Павла. В капитальном труде протоиерея А. Сорокина «Христос и Церковь в Новом Завете» на основании достижений современной библеистики конспективно даны главные герменевтические идеи отрывка Флп. 2:6–11, как употреблявшегося в первохристианских общинах литургического гимна . В данной статье дается более подробный экзегетический анализ данного гимна. По содержанию и смыслу гимн распадается на две части:

1. Божественное достоинство Христа в вечности и самоуничижение Его в рождении, служении и послушании даже до смерти (2:6–8).

2. Превознесение Христа во славу по воскресении и поклонение Ему всей твари (2:9–11).

Желая преподать верующим пример величайшего смирения Христа и расположить их к подражанию Ему, апостол Павел противопоставляет Божественное достоинство Христа в Его предвечном бытии, с одной стороны, и уничижение и смиренномудрие Его в воплощении и крестных страданиях с другой: «Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной » (2:6–8).

БОЖЕСТВЕННОЕ ДОСТОИНСТВО И КЕНОЗИС ХРИСТА.

По отношению к Богу, как первообразу, абсолютно беспредельному, ни в каких образах непредставимому, μορφή может означать только сущность Божества. Также и μορφή всякого человека является его человеческая природа, раз и навсегда ему данная, хотя внешний образ постоянно меняется - младенец, ребенок, старик

Исходя из контекста 1-й части гимна (Флп. 2:6–7) видно, что Апостол в словах «Он, будучи образом Божиим» (Иже во образе Божии сый - ἐν μορφῇ θεοῦ ὑπάρχων, лат. in forma Dei esset), утверждает мысль о предвечном бытии Христа и о Его равенстве с Богом. Об этом говорит употребленный Апостолом термин μορφή (вид, образ, наружность, лат. forma). По отношению к Богу, как первообразу, абсолютно беспредельному, ни в каких образах непредставимому, μορφή может означать только сущность Божества, причем, постоянную, никогда неизменяемую, сама себе равную. Также и μορφή всякого человека является его человеческая природа, раз и навсегда ему данная, хотя внешний образ (εἰκών, σχῆμα) ее постоянно меняется - младенец, ребенок, старик . Наименование Христа образом Божиим в Флп. 2:6 сближает с библейским повествованием о сотворении человека по образу Божию: «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его » (Быт. 1:26–27, 5:1, 9:6). Здесь «по образу Божию » (κατ᾿ εἰκόνα τοῦ θεοῦ) употреблено синонимичное εἰκών - образ, изображение, подобие, статуя, мысленный образ, лат. imago). Образ Божий в человеке относится к его внутренней, духовной природе и то в относительной, несовершенной степени. Он не указывает на равенство и постоянство природы образа относительно Первообраза. Христианская догматика утверждает как непреложную истину изменение природы человека после его грехопадения - из бессмертного он стал смертным.

Другой пример именования Христа образом Бога дан в Кол. 1:15: «Который есть образ Бога невидимого » - ὃς ἐστιν εἰκών τοῦ θεοῦ. Здесь также εἰκών нельзя понимать буквально, иначе или Христос должен быть невидим, или Божественная природа в Нем должна быть видимой, что нелогично и недопустимо. Следовательно, εἰκών указывает на то, что Сын Божий есть также Бог, но «Который в Нем мысленно видится» . В полноте и совершенной степени Богообразность человека пребывает только в Сыне Божием, ибо «в Нем обитает вся полнота Божества телесно » (Кол. 2:9). Это и подчеркивает Апостол говоря о Христе: «будучи образом Божиим - ἐν μορφῇ θεοῦ ὑπάρχων иже во образе Божии сый », а не «бывший» или «был».

Господь говорит: «истинно, истинно говорю вам: прежде нежели Авраам был Я есмь» (Ин. 8:58), что означает вечное, неизменное, самобытное бытие Сына Божия. Сама мысль о предсуществовании Христа подтверждает Его Божественность

Сознание Христом Своей Божественности подтверждается многими примерами. Так, Господь говорит о Себе: «Видевший Меня видел Отца… Я в Отце и Отец во Мне… верьте Мне, что Я в Отце, и Отец во Мне; а если не так, то верьте Мне по самим делам » (Ин. 14:9–11). И в другом месте Господь говорит: «истинно, истинно говорю вам: прежде нежели Авраам был Я есмь » (Ин. 8:58), что означает вечное, неизменное, самобытное бытие Сына Божия. Сама мысль о предсуществовании Христа подтверждает Его Божественность. Такое именование Бог прилагает к Себе, когда говорит о Себе: «Я есмь Сущий » (Исх. 3:14), что значит самобытный, абсолютно ни от чего не зависящий. Слово ὑπάρχων в Флп. 2:6 именно и означает, что Христос, как образ Божий, пребывает в Первообразе, то есть в Боге, вечно, не слитно, нераздельно и неизменно.

Русское «образ», употребляемое для перевода греческих терминов μορφὴ, εἰκών, χαρακτήρ, σχῆμα, не дает вербального ответа на вопрос: что подразумевается под этим термином - внешний образ, вид, подобие или сущность.

Апостол Павел неоднократно называет Христа «образом Божиим», но различными словами. В Евр. 1:3 называет Его «образом ипостаси» Бога - χαρακτὴρ τῆς ὑποστάσεως αὐτοῦ - (χαρακτήρ - оттиск, отпечаток и ὑπόστασις - сущность). В Кол. 1:15 называет Сына Божия «образом Бога невидимого » - εἰκών τοῦ θεοῦ ἀοράτου. Таким образом, русское «образ», употребляемое для перевода греческих терминов μορφὴ, εἰκών, χαρακτήρ, σχῆμα не дают вербального ответа на вопрос: что подразумевается под этим термином - внешний образ, вид, подобие или сущность.

Отцы Церкви во всех, употребленных апостолом Павлом терминах, относящихся ко Христу и переведенных как «образ Божий», разумеют сущность Бога.

Сознавая Свое равенство с Богом, естественно, Христос в Своем сознании «не почитал хищением» (присвоением чужого) быть равным Богу ». Он и не восхитился к Божеству, подобно языческим мистикам в экстазе, но был истинный Бог по существу. Здесь апостол Павел явно имеет в виду историю сотворения человека «по образу Божию » (Быт. 1:27) и желание Адама восхититься до Божественного подобия путем хищения - вкушением запрещенного плода (Быт. 3:6). Апостол неоднократно обращается к истории ветхозаветного Адама, противопоставляя ему Христа, нового Адама, Который послушанием Богу Отцу до смерти крестной совершает спасение человеческого рода.

Сознавая Себя равным Богу и будучи Им по существу, Христос Сам Себя добровольно «уничижил». Уничижение относится не к Божественной, неизменной, но к человеческой природе и к Богочеловеческой личности Христа.

Но, сознавая Себя равным Богу и будучи Им по существу, Христос Сам Себя добровольно «уничижил» (ἐκένωσεν - умалил, истощил, опустошил), то есть в воплощении явился во образе смиренного человека, лишенного славы и величия. Отсюда происходит термин «кенозис» - уничижение Бога, открывшееся в Боговоплощении, а еще больше в крестной смерти Христа. «Опустошил, Свое с Себя сложил, совлекшись видимой славы и величия, свойственных Божеству и Ему, яко Богу, принадлежащих» . Блж. Феодорит слово «уничижил» разумеет, как «сокрыл» славу Своего Божества, избрал крайнее смирение . Вершина послушания воле Небесного Отца и смиренномудрия и предельное уничижение проявились в крестных страданиях и смерти Христа (Флп. 2:8).

Уничижение относится не к Божественной, неизменной, но к человеческой природе и к Богочеловеческой личности Христа. Именно в воплощении превечного Слова, когда «Слово стало плотью » (Ин. 1:14), Христос явился не во славе, какую имел предвечно, но «принял образ раба » (μορφὴ δού λου λαβών). «Образ раба » обозначает принятие не одной только формы рабской, но естества человеческого, в рабском состоянии находящегося. Речь здесь идет о принятии Сыном Божиим плоти человека, что для Него является самоуничижением, истощением славы Божества, - отказом от всемогущества, всеведения, вечности. Употребление в обоих случаях: образ Божий и образ раба слова μορφή только подтверждает, что первообразом для обоих образов является сущность, природа, причем, постоянная и неизменная. Святитель Григорий Нисский пишет: «Как Пришедший в образе раба вообразился в сущности раба, приняв на Себя не один только образ, не связанный с сущностью, но и сущность, образом подразумеваемую, так и Павел, сказавший, что Он был образом Божиим, на сущность указал посредством образа» . Также и блж. Феодорит Кирский, возражая против монофизитов, говорит: «Если некоторые скажут, что образ Бога не есть сущность Бога, то мы спросим их: что понимают они под образом раба? Конечно, они не станут, подобно Маркиону, Валентину и Мани, отрицать восприятие плоти Богом. Поэтому если образ раба есть сущность раба, то и образ Бога есть сущность Бога» .

Подчеркивая мысль о Боговоплощении в стихе 2:7, свт. Иоанн Златоуст говорит: «Что значат слова: “Зрак раба приим” ? То говорит, что Он сделался человеком. Следовательно: “и во образе Божии сый” значит: был Бог. Ибо и там и здесь стоит одно и то же слово: образ (μορφή). Если истинно первое, то и последнее. Быть во образе раба значит быть человеком по естеству, и быть “во образе Божии” - значит быть Богом по естеству» .

Говоря о Божестве Христа, Апостол выражается так: «во образе Божии сый», то есть сущий, всегда пребывающий; а когда говорит о человечестве Его, то употребляет слова: «принял», то есть стал чем раньше не был.

Говоря о Божестве Христа, Апостол выражается так: «во образе Божии сый », то есть сущий, всегда пребывающий; а когда говорит о человечестве Его, то употребляет слова: «принял », то есть стал чем раньше не был. Итак, апостол не дает повода ни смешивать, ни разделять Божество и человечество, но утверждает их единство в воплотившемся Сыне Божием Иисусе Христе. «О Нем говорится, что Он уничижил Себя, а именно тем, что принял форму раба, не утратив формы Бога. Ведь та природа, в которой Он равен Отцу формой Бога, остается неизменной, когда Он принимает нашу изменчивую природу, через которую Он родился от Девы» .

«Сделавшись подобным человекам », - то есть Христос в добровольным умалении славы Своего Божества, принявши природу человеческую, какую имел Адам до грехопадения, был не во всем тождественным людям, ибо у Него не было первородного греха, и во плоти Он оставался Сыном Божиим. Также и в Рим. 8:3 апостол говорит, что Христос был «в подобии плоти греховной ». Здесь также усматривается параллель с ветхозаветным Адамом, который, будучи образом Божиим по творению, должен был личным усилием, подвигом жизни по заповедям Божиим, достигать уподобления Богу (Быт. 1:26; 5:1). Также и именование Мессии рабом Адонаи, Который в будущем возвысится - известный ветхозаветный образ (Ис. 52:13).

«И по виду став как человек» в том смысле, что по внешнему виду - по привычкам, жестам, речи, действиям, одежде Христос всеми воспринимался, как обыкновенный человек

«И по виду став как человек » в том смысле, что по внешнему виду (σχῆμα - внешний вид, образ, форма), по привычкам, жестам, речи, действиям, одежде Христос всеми воспринимался, как обыкновенный человек . Божественная слава Мессии была сокрыта от людей и проявлялась лишь в творимых Им чудесах. Особенно проявилась и открылась вовне Божественная слава Его в Преображении на Фаворе (Мф. 17:1–8).

Христос смирил Себя не так, как раб исполняет все, повеленное ему, но добровольно, быв послушен, как сын. Послушлив же был Господь не злобе человеческой, но исключительно воле Отца Своего Небесного.

«Смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной » (Флп. 2:8), - высшее смирение Христа проявилось в послушании Богу Отцу в Его крестной смерти. Христос смирил Себя не так, как раб исполняет все, повеленное ему, но добровольно, быв послушен, как сын. Послушлив же был Господь не злобе человеческой, не проискам иудеев, ни искушениям злой силы, ни року или судьбе Своей, но исключительно воле Отца Своего Небесного. Наиболее это проявилось в Гефсиманском борении, когда из уст Спасителя послышались слова: «Отче Мой! Если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты » (Мф. 26:39).

Смерть есть результат греха, ибо грех вошел в мир в преслушании Адама и грехом вошла смерть, и смерть перешла во всех человеков. Только безгрешный Христос принимает смерть не как неизбежность, но по послушанию Отцу

Смерть есть результат греха, ибо грех вошел в мир в преслушании Адама и грехом вошла смерть, и смерть перешла во всех человеков (Рим. 5:12; Быт. 2:17). Только безгрешный Христос принимает смерть не как неизбежность, но по послушанию Отцу (Ис. 52:12). Он «уничижил Себя Самого », «смирил Себя », согласно Писанию, «приняв образ раба », то есть став как мы, чтобы мы стали как Он, преображаемые благодатью в совершенное Его подобие посредством действия Духа», - замечает святитель Кирилл Александрийский .

ПРЕВОЗНЕСЕНИЕ ХРИСТА ВО СЛАВУ (2:9–11)

Во 2-й части гимна изображается восхождение Христа во славу. За исполнение воли Божией, за беспредельное послушание Богу и «Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени, дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца » (Флп. 2:9–11) . Смысл этого отрывка состоит в том, что Бог Отец за величайшее смирение Сына Своего в воплощении, в принятии Им человеческой природы, в смиренном крестоношении даже до смерти крестной воздал Ему величием, превознес Его как человека до величайшей славы - славы Божества. Личность Сына Божия превозносится и в Его человечестве, или иначе: человечество превозносится в Нем - в воскресении, в обожении, в вознесении, в сидении одесную Бога. «Смирением Своим Христос не только не утратил того, что имел, как Бог, но восприял сие и как человек» .

В описании восхождения Христа во славу также усматривается много параллелей из Книги пророка Исаии в изображении страждущего Мессии (Ис. 53:2–10), а затем и прославление Его (Ис. 52:13; 45:23; Пс. 109:1).

Второй момент превознесения воплотившегося Сына Божия после Его самоуничижения - это дарование имени, присущего Ему как Богу искони, а теперь и как человеку. Как Бог, Он имел имя, которое не отошло от Него через воплощение и крест, но теперь оно даруется Ему и как человеку. Какое же это имя? Оно «выше всякого имени », ибо это имя Богочеловека, Сына Божия, Бога. Так именовался Он прежде сложения мира. Он унаследовал имя превыше Ангельского, «Ибо кому когда из Ангелов сказал Бог: «Ты Сын Мой, Я ныне родил Тебя »? И еще: «Я буду Ему Отцом, и Он будет Мне Сыном » (Пс. 2:7; 2 Цар. 7:14; Евр. 1:5).

По воплощении Христа Ему дается имя «Иисус», предсказанное Ангелом (Мф. 1:21) и Архангелом Гавриилом с прибавлением, что Он наречется Сыном Всевышнего (Лк. 1:31–32). Сам Всевышний на вопрос Моисея о имени Говорившего с ним, ответил: «Я есмь Сущий » (Исх. 3:14). На еврейском языке слово «сущий» выражается тетраграммой, которая латинскими буквами передается как YНWН (ЙГВГ - в русской транскрипции) и читалось как Ягве, Яхве или Иегова. Для древнееврейского сознания это священное имя было более чем просто имя, ибо давало возможность не только именовать Бога, но через произнесение Его имени пребывать в Божьем присутствии . Имя Божие было у евреев окружено величайшим почитанием и благоговением. Его даже не смели произносить вслух, и при громком чтении заменяли другим именем - Адонаи, что значит «Господь мой». Это привело к тому, что при переводе еврейской Библии на греческий язык (Септуагинта) чаще всего, где в еврейском тексте стоит эта священная тетраграмма (например, Исх. 3:14, Втор. 5:6), в греческом стоит не ὁ ὤν - Сущий, а Кύ ριος, означающее Господь, Господин . Это слово употребляли евангелисты и древние христиане для передачи священного имени как Бога, так и Сына Божия. Евангелист Лука на всем протяжении своего Евангелия наравне с именем Иисус употребляет имя Господь, в то время как другие евангелисты предпочтительно называют Христа именем Иисус. Но и имя Иисус Ἰησοῦς (Ieshua) - «Спаситель» - содержит в себе смысл священной тетраграммы со значением «Господь спасает».

Имена Иисус, Господь, Яхве в приложении к воплотившемуся Сыну Божию и есть то дарованное Богом Отцом Имя, пред которым и должно поклоняться «всякое колено небесных, земных и преисподних»

Это имя стало основой самой краткой и самой сильной покаянной молитвы: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного» (молитва Иисусова). Всякий язык исповедует имя Иисуса Христа «в славу Бога Отца » (2:11), то есть признает, что Иисус Христос есть Господь в равной славе с Богом Отцом.

На апофатичность дарованного Богом Христу имени указывает свт. Григорий Нисский: «Единственное имя, подобающее Богу, - это то, что Он превыше всякого имени. Он превосходит всякое движение мысли и ускользает от формального определения, что для людей есть знак Его непередаваемого величия» .

Из этой богословской части Послания филиппийцы должны были сделать вывод, что если Иисус Христос, будучи Богом, умалил себя до того, что стал человеком, во всем подобным им, кроме греха, смирил Себя до того, что был распят и умер на Кресте за их грехи, то и в них должна быть такая же безграничная готовность ко всякому уничижению ради Христа. И если Христос отказался от принадлежащей Ему по природе славы, то тем более филиппийцы не только не должны присваивать себе не принадлежащей им славы, но ради спасения, по примеру Христа, дожны еще отказываться и от того, что им принадлежит. В Послании к Коллосянам эта тема выражена в 1:24, где Апостол говорит о радости восполнения страдания за братьев по вере, то есть за Церковь.

Своим послушанием Богу и самоуничижением Господь исправил грех Адама, который, будучи образом Божиим (Быт. 1:27), возжелал, искушаемый сатаною, быть равным Богу путем «хищения», нарушением заповеди Божией через вкушение запрещенного плода (Быт. 3:5). В результате он не только не достиг Божеского величия и славы, но потерял и ту славу, которую имел до грехопадения, став одним из земнородных. Христологический гимн в Флп. 2:6–11, таким образом, изображает домостроительство нашего спасения во Христе Иисусе, Который, будучи богат, обнищал ради нас, чтобы мы обогатились Его нищетою (2Кор. 8:9).

СНОСКИ

См.: Жила Стефан, прот. Христология Послания апостола Павла к Колоссянам (1:14–20; 2:8–15) //Сретенский сборник. Научные труды преподавателей СДС. Выпуск 4 / Сретенская духовная семинария. /Под. общ. ред. архим. Тихона (Шевкунова); ред. прот. Н.Скурат, иером. Иоанн (Лудищев). М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2013. С. 61–84.

Известно свидетельство римского наместника Плиния Младшего об употреблении гимнов первохристианами Малой Азии. Христиане воспевали на своих литургических собраниях «хвалу Христу, словно Богу». Покорны Петр, Геккель Ульрих. Введение в Новый Завет. М.: Изд-во ББИ, 2012. С. 167.

Лаврентьев, А. В . Гимны в посланиях апостола Павла // Альфа и Омега. 2010. N 2. С. 39–48.

Сорокин А., прот. Христос и Церковь в Новом Завете. М.: Изд-во Крутицкого подворья, 2006. С. 117.

Кассиан (Безобразов), еп. Христос и первое христианское поколение. М.: Изд-во Русский путь, 2006. С. 202–203.

Гатри Д. Введение в Новый Завет. СПб., 1996. С. 412.

Сорокин А., прот. Христос и Церковь в Новом Завете. М.: Изд-во Крутицкого подворья, 2006. С. 117, 249.

Баркли Уильям. Толкование Посланий к Филиппийцам, Колоссянам и Фессалоникийцам. С. 34.

Толкование посланий апостола Павла к Колоссянам и Филиппийцам. С. 66.

Амвросиаст. На Послание к Филиппийцам. Библейские комментарии отцов Церкви и других авторов I–VIII веков. Т. 8. С. 267.

Свт.Феофан (Говоров), Затворник Вышенский. Толкования Посланий апостола Павла к Колоссянам и Филиппийцам. С. 469.

Блж. Феодорит Кирский. Толкования на послания святого Павла. С. 65.

Свт.Григорий Нисский. Против Евномия. Библейские комментарии отцов Церкви и других авторов I–VIII веков. С. 267.

Блж. Феодорит Кирский. Толкования на послания святого Павла. С. 268.

Свт.Феофан (Говоров), Затворник Вышенский. Указанное сочинение. С. 466.2

Блж. Августин, епископ Иппонский. Против Фавста. Библейские комментарии отцов Церкви и других авторов I–VIII веков. С. 271.

Лопухин А.П. Толковая Библия. Т. 11. С. 288.

Свт. Кирилл Александрийский. Праздничные послания. Библейские комментарии отцов Церкви и других авторов I–VIII веков. С. 277.

Этой великой тайне воплощения, смиренномудрия и прославления человеческой природы во Христе послужила Пресвятая Дева Мария Своим смирением, разделив уничижение и славу Своего Сына. В ней в высшей степени были те же чувствования, какие и во Христе Иисусе» (2:5). По этой причине стихи 6–11 из второй главы Послания читаются на Апостольском чтении в Богородичные праздники - Рождества, Успения, Покрова Пресвятой Богородицы и Ее икон.

Блж. Феодорит Кирский, свт. Феофан (Затворник). Библейские комментарии отцов Церкви и других авторов I–VIII веков. С. 466.

Тетраграмма или ветхозаветное Божественное Имя. СПб. 1905.С. 7–10.

Сорокин А., прот. Введение в Священное Писание Ветхого Завета. С. 45–47.

Свт. Григорий Нисский. Против Евномия. Библейские комментарии отцов Церкви и других авторов I–VIII веков. C. 280.

ИСТОЧНИКИ

1. Библия. Синодальный перевод. М.: Издательство Московской Патриархии. 2011. 1380 с.

4. Блж. Феодорит Кирский. Толкование на четырнадцать посланий святого апостола Павла // Творения блаженного Феодорита, епископа Кирского. Ч. 7. М. 1861. 752 с.

5. Свт. Феофан (Быстров), епископ Полтавский, Новый Затворник. Тетраграмма или ветхозаветное Божественное Имя. СПб. 1905. 258 с.

6. Свт. Феофан (Говоров), Затворник Вышенский. Толкование посланий апостола Павла к Колоссянам и Филиппийцам. М.: Правило веры, 2005. 611 с.

7. Библейские комментарии отцов Церкви и других авторов Ι–VIII веков. Новый Завет. Том VIII: Послания к Галатам, Ефесянам, Филиппийцам. Тверь: Герменевтика, 2006. 480 с.

ЛИТЕРАТУРА

8. Баркли Уильям. Толкование Посланий к Галатам, Ефесянам, Филиппийцам, Колоссянам, Фессалоникийцам. Издательство: Всемирный союз баптистов. 1986. 222 с.

9. Гатри Д. Введение в Новый Завет. СПб.: Библия для всех, 2005. 800 с.

10. Каравидопулус И. Максим Михайлов. М.: Изд-во Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. 2009. 366 с.

11. Кассиан (Безобразов), еп. Христос и первое христианское поколение. М.: Русский путь, 2006. 573 с.

12. Лаврентьев А. В. Гимны в посланиях апостола Павла // Альфа и Омега. 2010. N 2. С. 39–48.

13. Покорны Петр, Геккель Ульрих. Введение в Новый Завет / Пер. В. Витковский. М.: Изд-во ББИ, 2012. 798 с.

14. Сорокин Александр, прот. Введение в Священное Писание Ветхого Завета. Киев. 2003. 646 с.

15. Его же. Христос и Церковь в Новом Завете. М.: Изд-во Крутицкого подворья, 2006. 646 с.